Илиада - Страница 144

К оглавлению

144

Если тебя самого прикажет на золото взвесить

Царь Илиона Приам, и тогда — на одре погребальном

Матерь Гекуба тебя, своего не оплачет рожденья;

Птицы твой труп и псы мирмидонские весь растерзают!»


355 Дух испуская, к нему провещал шлемоблещущий Гектор:

«Знал я тебя; предчувствовал я, что моим ты моленьем

Тронут не будешь: в груди у тебя железное сердце.

Но трепещи, да не буду тебе я божиим гневом

В оный день, когда Александр и Феб стреловержец,

360 Как ни могучего, в Скейских воротах тебя ниспровергнут!»


Так говорящего, Гектора мрачная Смерть осеняет:

Тихо душа, из уст излетевши, нисходит к Аиду,

Плачась на долю свою, оставляя и младость и крепость.


Но к нему, и к умершему, сын быстроногий Пелеев

365 Крикнул еще: «Умирай! а мою неизбежную смерть я

Встречу, когда ни пошлет громовержец и вечные боги!»


Так произнес — и из мертвого вырвал убийственный ясень,

В сторону бросил его и доспех совлекал с Дарданида,

Кровью облитый. Сбежались другие ахейские мужи.

370 Все, изумляясь, смотрели на рост и на образ чудесный

Гектора и, приближаяся, каждый пронзал его пикой.

Так говорили иные, один на другого взглянувши:

«О! несравненно теперь к осязанию мягче сей Гектор,

Нежели был, как бросал на суда пожирающий пламень!»


375 Так не один говорил — и копьем прободал, приближаясь.

Но, его между тем обнажив, Ахиллес быстроногий

Стал средь ахеян, и к ним устремил он крылатые речи:

«Други, герои ахейцы, бесстрашные слуги Арея!

Мужа сего победить наконец даровали мне боги,

380 Зла сотворившего более, нежели все илионцы.

Ныне с оружием мы покусимся на град крепкостенный;

Граждан троянских изведаем помыслы, как полагают:

Бросить ли замок высокий, сраженному сыну Приама;

Или держаться дерзают, когда и вождя их не стало?

385 Но каким помышлениям сердце мое предается!

Мертвый лежит у судов, не оплаканный, не погребенный,

Друг мой Патрокл! Не забуду его, не забуду, пока я

Между живыми влачусь и стопами земли прикасаюсь!

Если ж умершие смертные память теряют в Аиде,

390 Буду я помнить и там моего благородного друга!

Ныне победный пеан воспойте, ахейские мужи:

Мы же пойдем, волоча и его, к кораблям быстролетным.

Добыли светлой мы славы! Повержен божественный Гектор!

Гектор, которого Трои сыны величали, как бога!»


395 Рек — и на Гектора он недостойное дело замыслил:

Сам на обеих ногах проколол ему жилы сухие

Сзади от пят и до глезн и, продевши ремни, к колеснице

Тело его привязал, а главу волочиться оставил;

Стал в колесницу и, пышный доспех напоказ подымая,

400 Коней бичом поразил; полетели послушные кони.

Прах от влекомого вьется столпом; по земле, растрепавшись,

Черные кудри крутятся; глава Приамида по праху

Бьется, прекрасная прежде; а ныне врагам Олимпиец

Дал опозорить ее на родимой земле илионской!

405 Вся голова почернела под перстию. Мать увидала,

Рвет седые власы, дорогое с себя покрывало

Мечет далеко и горестный вопль подымает о сыне.

Горько рыдал и отец престарелый; кругом же граждане

Подняли плач; раздавалися вопли по целому граду.

410 Было подобно, как будто, от края до края, высокий

Весь Илион от своих оснований в огне рассыпался!

Мужи держали с трудом исступленного горестью старца,

Рвавшегось в поле вратами Дарданскими выйти из града.

Он умолял их, тоскующий, он расстилался по праху,

415 Он говорил, называя по имени каждого мужа:

«Други, пустите меня одного, не заботясь, пустите

Выйти из града! Один я пойду к кораблям мирмидонским;

Буду молить я губителя, мрачного сердцем злодея.

Может быть, лета почтит он, над старостью, может быть, дряхлой

420 Сжалится: он человек, отца он такого ж имеет,

Старца Пелея, который его породил и взлелеял

К горю троян и стократ к жесточайшему горю Приама!

Сколько сынов у меня он похитил во цвете их жизни!

Но обо всех сокрушаюсь я менее, чем об едином!

425 Горесть о нем неутешная скоро сведет меня к гробу,

Горесть о Гекторе! О, хоть на сих бы руках он скончался!

Мы бы хоть душу насытили плачем над ним и рыданьем,

Я, безотрадный отец, и его злополучная матерь!»


Так говорил он, рыдая; и с старцем стенали трояне.

430 Но меж троянок Гекуба плачевнейший вопль подымает:

«Сын мой, мне, злополучной, почто еще жить для страданий,

Все потерявшей с тобою! Моею и дни ты и ночи

Славою был в Илионе, всеобщей надеждою в царстве

Жен и мужей илионских! Тебя, как хранителя бога,

435 Всюду встречали они; величайшею был ты их славой

В жизни своей и тебя, нам бесценного, смерть обымает!»


Плакала мать. Но еще ничего не слыхала супруга

В доме об Гекторе; вестник еще не являлся к ней верный

Весть объявить, что супруг за вратами в поле остался.

440 Ткала одежду она в отдаленнейшем тереме дома,

Яркую ткань, и цветные по ней рассыпала узоры.

Прежде ж дала повеленье прислужницам пышноволосым

Огнь развести под великим треногом, да будет готова

Гектору теплая ванна, как с боя он в дом возвратится.

445 Бедная! дум не имела, что Гектор далеко от дома

Пал под рукой Ахиллеса, смирен светлоокой Афиной.

Вдруг Андромаха услышала крики и вопли на башне,

Вздрогнула вся и челнок из руки на помост уронила;

Встала и к двум говорила прислужницам пышноволосым:

450 «Встаньте, идите за мной; посмотрю я, что совершилось?

Слышу почтенной свекрови я крик: подымается сердце,

Бьется, как вырваться хочет; колена мои цепенеют!

144