Илиада - Страница 147

К оглавлению

147

Одр опустили и быстро костер наметали из леса.

140 Думу иную тогда Пелейон быстроногий замыслил:

Став при костре, у себя он обрезал русые кудри, —

Волосы, кои Сперхию с младости нежной растил он;

Очи на темное море возвел и, вздохнувши, воскликнул:

«Сперхий! напрасно отец мой, моляся тебе, обрекался,

145 Там, когда я возвращуся в любезную землю родную,

Кудри обрезать мои и тебе принести с гекатомбой

И тебе ж посвятить пятьдесят овнов плодородных,

Возле истоков, где роща твоя и алтарь благовонный.

Так обрекался Пелей, но его ты мольбы не исполнил.

150 Я никогда не увижу драгого отечества! Пусть же

Храбрый Патрокл унесет Ахиллесовы кудри в могилу!»


Рек — и, обрезавши волосы, в руки любезному другу

Сам положил, и у всех он исторгнул обильные слезы.

Плачущих их над Патроклом оставило б, верно, и солнце,

155 Если бы скоро Пелид не простер к Агамемнону слова:

«Царь Агамемнон, твоим повеленьям скорей покорятся

Мужи ахейские: плачем и после насытиться можно.

Всех отошли от костра и вели, да по стану готовят

Вечерю; мы ж озаботимся делом, которого больше

160 Требует мертвый. Ахеян вожди да останутся с нами».


Выслушав речи его, повелитель мужей Агамемнон

Весь немедля народ отпустил к кораблям мореходным.

С ними остались одни погребатели: лес наваливши,

Быстро сложили костер, в ширину и длину стоступенный;

165 Сверху костра положили мертвого, скорбные сердцем;

Множество тучных овец и великих волов криворогих,

Подле костра заколов, обрядили; и туком, от всех их

Собранным, тело Патрокла покрыл Ахиллес благодушный

С ног до главы; а кругом разбросал обнаженные туши;

170 Там же расставил он с медом и с светлым елеем кувшины,

Все их к одру прислонив; четырех он коней гордовыйных

С страшною силой поверг на костер, глубоко стеная.

Девять псов у царя, при столе его вскормленных, было;

Двух и из них заколол и на сруб обезглавенных бросил;

175 Бросил туда ж и двенадцать троянских юношей славных,

Медью убив их: жестокие в сердце дела замышлял он.

После, костер предоставивши огненной силе железной,

Громко Пелид возопил, именуя любезного друга:

«Радуйся, храбрый Патрокл, и в Аидовом радуйся доме!

180 Все для тебя совершаю я, что совершить обрекался:

Пленных двенадцать юношей, Трои сынов знаменитых,

Всех с тобою огонь истребит; но Приамова сына,

Гектора, нет! не огню на пожрание — псам я оставлю!»


Так угрожал он; но к мертвому Гектору псы не касались:

185 Их от него удаляла и денно и нощно Киприда;

Зевсова дочь умастила его амброзическим маслом

Роз благовонных, да будет без язв, Ахиллесом влачимый.

Облако темное бог Аполлон преклонил над героем

С неба до самой земли и пространство, покрытое телом,

190 Тению все осенил, да от силы палящего солнца

Прежде на нем не иссохнут телесные жилы и члены.


Но костер между тем не горел под мертвым Патроклом.

Сердцем иное тогда Пелейон быстроногий замыслил:

Став от костра в отдалении, начал молиться он ветрам,

195 Ветру Борею и Зефиру, жертвы для них обещая.

Часто кубком златым возливал он вино и молил их

К полю скорей принестися и, пламенем сруб воспаливши,

Тело скорее сожечь. Златокрылая дева Ирида,

Слыша молитвы его, устремилася вестницей к ветрам,

200 Кои в то время, собравшись у Зефира шумного в доме,

Весело все пировали. Ирида, принесшися быстро,

Стала на каменном праге; и ветры, увидев богиню,

Все торопливо вскочили, и каждый к себе ее кликал.

С ними сидеть отказалась богиня и так говорила:

205 «Некогда, ветры; еще полечу я к волнам Океана,

В край эфиопов далекий; они гекатомбы приносят

Жителям неба, и я приношений участницей буду.

Мощный Борей и Зефир звучащий! вас призывает

Быстрый ногами Пелид, обещая прекрасные жертвы,

210 Если возжечь поспешите костер Менетида Патрокла,

Где он лежит и об нем сокрушаются все аргивяне».


Так говоря, от порога взвилася. Воздвиглися ветры,

С шумом ужасным несяся и тучи клубя пред собою.

К понту примчались, неистово дуя, и пенные волны

215 Встали под звонким дыханием; Трои холмистой достигли,

Все на костер налегли, — и огонь загремел, пожиратель.

Ветры всю ночь волновали высоко крутящеесь пламя,

Шумно дыша на костер; и всю ночь Ахиллес быстроногий,

Черпая кубком двудонным вино из сосуда златого,

220 Окрест костра возливал и лицо орошал им земное,

Душу еще вызывая бедного друга Патрокла.

Словно отец сокрушается, кости сжигающий сына,

В гроб женихом нисходящего, к скорби родителей бедных, —

Так сокрушался Пелид, сожигающий кости Патрокла,

225 Окрест костра пресмыкаясь и сердцем глубоко стеная.


В час, как утро земле возвестить Светоносец выходит,

И над морем заря расстилается ризой златистой,

Сруб под Патроклом истлел, и багряное пламя потухло.

Ветры назад устремились, к вертепам своим полетели

230 Морем Фракийским; и море шумело, высоко бушуя.

Грустный Пелид наконец, от костра уклонясь недалеко,

Лег изнуренный; и сладостный сон посетил Пелейона.

Тою порой собиралися многие к сыну Атрея;

Топот и шум приходящих нарушили сон его краткий;

235 Сел Ахиллес, приподнявшись, и так говорил воеводам:

«Царь Агамемнон, и вы, предводители воинств ахейских!

Время костер угасить; вином оросите багряным

Все пространство, где пламень пылал, и на пепле костерном

Сына Менетия мы соберем драгоценные кости,

147